The fear. Страх.

When I got out on a vertical of Octyabrionok peak it was terrible. Whence? I did not know, this fear whence undertook, stirring to work and concentrate. Well why is so strong pressure for me? Just earlier I succeed much more difficult sites on rocky lines, understand everything by brain, and feet a fixing well. But… the following step in any way was not given. And I hung under eaves like a fur-tree toy.

 

Thus, that this route was mine of own invention 4А on the Western edge. For last four years I climbed here not less than five times. Also it would seem, all knew. But … hung over emptiness

As a result I have climbed through, have forced myself to supress nerves in a fist, and to squeeze out this route. Here only pleasure any has not received. It was the gained result – about nothing and now where.

Therefore, having gone with Sofia in some days on rocks the Lesnichestvo (Forester’s office), I have concentrated for climbing with the bottom belay. Also has forced myself to break, jump some times from overhanging part. That over height to check up own nerves. In case that brains was clear - here safely and simply.

Next time I have implored at Sofico for possibility again to go Octyabrionok peak on the Western edge. And … somehow all has developed differently, than four days ago. I did not feel anything, except passion and ecstasy. The body harmoniously worked, the consciousness remains quiet. There-so-here … a hand-for-hand, a foot-for-foot … and for five minutes I have climbed through there where shamefully dangled not less then hour. Here it was a high! Here it was pleasure by mountaineering. By the way, Sofia has got out this route without special efforts also, and it was visible, how many pleasures delivered steps on a vertical.

Has put at all in a notorious phrase «the Pump (repetition) - the best tool of the rock-climber». Don’t think this please! I knew a line blindly. Each hook on it. That one year ago, that week, that five days earlier. Here only to climb it has turned out differently … simply that nerves kept the tense strings, instead of dangled as a rag.

-------------------------------------------

 

-------------------------------------------

Когда я вылезал по вертикали пика Октябренок, то было страшно. Откуда? Я не знал, откуда взялся этот страх, мешавший работать и сосредоточиться. Ну почему так меня колбасит-то? Ведь на скальных трассах я вылазил гораздо более сложные участки, ведь мозгами все понимаю, и ноги держат. Но… никак не давался следующий шаг. И я висел под карнизом подобно елочной игрушке.

При том, что маршрут этот был мое собственного изобретения 4А по Западному ребру. За последние четыре года я лазил здесь не меньше пяти раз. И казалось бы, все знал. Но… висел над пустотой.

В итоге я все-таки пролез, заставил себя собрать нервы в кулак, и выжать этот маршрут. Вот только удовольствия никакого не получил. Это был выстраданный результат – ниочем и никак.

Поэтому, отправившись с Софией через несколько дней на скалы Лесничество, я сконцентрировался на лазании с нижней страховкой. И заставил себя несколько раз сорваться, прыгнуть из-под нависания. Чтобы над высотой проверить собственные нервы. Ведь мозгами-то все было понятно – здесь безопасно и просто.

В следующий раз я вымолил у Софико возможность снова отправиться на Октябренок по Западному ребру. И… как-то все сложилось иначе, чем четыре дня назад. Я не чувствовал ничего, кроме азарта и упоения. Тело гармонично работало, сознание оставалось спокойным. Там-так-тут… рука-за-руку, нога-за-ногу… и за пять минут я пролез там, где позорно болтался не меньше часа. Вот это был кайф! Вот это было наслаждение альпинизмом. Кстати, София тоже вылезла этот маршрут без особых усилий, и было видно, сколько удовольствия доставили шаги по вертикали.

Дело даже не в пресловутой фразе «Насос – лучший инструмент скалолаза». Побойтесь, право! Трассу я знал с закрытыми глазами. Каждый зацеп на ней. Что год назад, что неделю, что пятью днями раньше. Вот только лезть получилось по-разному… просто из-за того, что нервы держались натянутыми струнами, а не болтались как тряпки.